Ночной Охотник - Страница 40

Нет, ну так неинтересно. Надеялся, без меня тут справятся, думал помочь наемникам. Придется задержаться.

Я перемахнул через бревно, служащее своеобразным парапетом, и, приземлившись, съехал по заледеневшему склону в дымящуюся лужу из крови и кусков тролльих тел. Крутанул трезубцем, напитывая оружие айгатой, и двинулся, проваливаясь в снежно-кровавую кашу по щиколотки, к разгоревшемуся не на шутку костру. Шаман у нас номер один в списке смертников. Дальше по обстоятельствам.

Ухожу в теневое измерение, скольжу к спешно отступающему колдуну и выскакиваю справа от него, подальше от голых здоровяков. Странные они, не хочу, чтобы вклинились между мной и моей жертвой. Шаманюга на удивление проворно схватился за ритуальный костяной нож, замахнулся и… сложился пополам от удара пяткой трезубца в солнечное сплетение. Следующим движением клинки полоснули ему по горлу, почти отделив голову от туловища, а я вогнал пальцы правой руки колдуну в грудь, выдергивая духовную сущность. По жилам заструилась прохладная затхлая айгата, похожая на застоявшуюся болотную воду.

Невкусный ты, хоть и полон энергии. Знатоки болотной магии и поклонники старины Йига все такие.

Закончить поимку духа не дали двое внешне абсолютно одинаковых исполинов. Они выпрыгнули из-за шамана и атаковали одновременно. Инстинктивно я отклонился назад, отпустив мертвого колдуна и ощутив исходящую от охранников вождя холодную ауру, какой обладают старые, прожившие не одно столетие огромные ксаргские змеи. Непростые ребята, ой непростые, едва ли уступают мне в скорости и работают согласованно.

Изгибаюсь под немыслимым углом, выворачиваюсь из-под двойного удара топоров и слышу хруст собственных костей, хребет еле выдерживает нагрузку – ну не предназначено человеческое тело для таких выкрутасов. Описываю трезубцем полукруг наискось. Исполины предпочитают уклониться, отпрыгнув, пролетающее перед ними оружие выпускает волну разрушительной энергии. Алая молния рассекает могучие тела и пропадает в костре.

Бесстрастные, подобные маскам из змеиной кожи лица неуловимо изменились. В глазах с вертикальными зрачками промелькнуло изумление, затем тролли переменили позу и распались надвое. За ними принимало оранжево-желтый цвет пламя костра.

Я, конечно, крут, но с десятком настолько быстрых воинов в открытом бою вряд ли совладаю. Меняю тактику.

Нырок в теневое измерение, заход в тыл синекожему воинству. Пусть за мной побегают, если хотят достать, а я тем временем развлекусь, пополню запасы айгаты.

Выныривая среди троллей, вращаю над собой трезубец. Оружие не встречает никакого сопротивления. Вокруг падают изрезанные, покалеченные тролли. Я касаюсь рукой каждого раненого, покуда другие не поняли сути происходящего, и вытягиваю жизненную и духовную энергии. Отмеченные Прародителем Змей сущности перетекают в меня бурной рекой, наполняют до предела и находят выход в ненасытном трезубце.

Повторный взмах, магическое оружие порождает темно-красный снаряд-полумесяц, разваливающий начинающих паниковать синекожих. Кто бы не запаниковал при виде гибнущих неведомо от чего товарищей?

Еще! Еще! Еще! Неужели эти ничтожества способны лишь подыхать без боя?!

Теневое измерение принимает меня, и все начинается заново: появление в толпе, несколько взмахов трезубца, молниеносно косящий врагов багровый снаряд, поглощение энергии…

Крик боли разнесся над Веспаркастом и ничейными землями. Кричал древень на гребне Вала, прижимая обрубленные, истекающие полупрозрачной кровью ветви-руки к широченной деревянной груди. А на его плечах сидел, опуская обсидиановый топор на облепленную листьями голову, обнаженный исполин. Второй подрубал вросшие в бревенчатый настил ноги древесного богатыря.

Проклятье, у древней ведь кора по прочности спорит с мифрилом! Что у лысых громил за топоры, а?

Четверо синекожих карабкались по обледеневшему склону, успевая уворачиваться от выстреливающих корней, иногда, изловчившись, отсекали слишком близко подобравшуюся ветвь. Не помогу, и с древесниками покончат без всякого заколдованного огня.

– Я твой противник! – заорал вождь, показавшийся меж расступившейся толпы.

Спасибо за внимание, но здесь я выбираю, с кем сражаться. Обожди минутку. Разделаюсь с твоими живчиками и займусь тобой.

Из башни появилась Эстер. Ловко маневрируя между ветвями, она молнией метнулась навстречу спрыгнувшему синекожему гиганту и вдруг взорвалась многометровыми тонкими шипами, пробившими и находящихся рядом древней, и врагов. Пронзенные тролли подались назад и, оседая, застыли – шипы не дали им упасть, образовали колючую сферу, внутри которой будто остановилось время. В ее центре распростерла руки дриада. Шипы лучами росли из нее, почти скрыв девушку.

Аура исполинов на гребне Вала угасла, в сморщившихся за считаные секунды телах не осталось ни капли энергии. Шипы, кажется, осушили синекожих, а вот ауры Эстер и древней, наоборот, стали ярче и теплее. Дриада жива, через секунду она доказала это, принявшись за карабкающуюся на стену четверку. Шипы обрели гибкость, превратившись в смертоносные плети, и стеганули по показавшимся над Валом троллям. Те отпрянули, опоздав на доли секунды. Острые кончики лоз прошлись по двоим, сбросив вниз.

Рухнувшие у основания Вала исполины немедленно встали, словно не получили серьезных ран. Да и крови я не заметил. Не теряя ни секунды, они разбежались вдоль насыпи и, остановившись на расстоянии метров пятидесяти друг от друга, запрыгнули на склон Вала. Заледеневший земляной панцирь пробивали топоры и удлинившиеся когти. Нет, тут живыми троллями не пахнет. Нечувствительные могучие твари, сверхбыстрые вдобавок. Они без труда разделают отряд рыцарей в латах, и плевать им на ангельские благословения, защитная аура, распространяющаяся от барьера крепости, не доставляет им ни малейшего дискомфорта. Уровень старших лоа, не меньше. Разъевшихся и потому очень сильных старших.