Ночной Охотник - Страница 56

На высоком лбу синекожего выступили бисеринки холодного пота при воспоминании о битве. У Вала пали лучшие воины. Еще не сталкивался шаман, прошедший десятки войн, со столь могучим противником.

Он отомстит, кем бы ни был тот колдун, – за брата и за свою слабость. Враг обязательно придет сюда, к предпоследнему варду, и тогда свершится задуманное. Почти все готово для мести: над стоянкой племени висит Туман Змеиного Логова, идол Отца смазан кровью жертв, ожидая Часа Пробуждения. Покровитель явит лик смельчаку, бросившему вызов Его Избранному.

За Йагг-Джином, не потревожив стражей-духов, бесшумно вырос Кинэб-Джосак. Верховные шаманы договорились помочь друг другу. На шее подошедшего тролля извивалась ядовитая змея, ее меньшие сестры оплетали живыми браслетами длинные жилистые руки.

– Морра поведала о могущес-ственном колдуне, идущем с-сюда, – прошипел Кинэб-Джосак, глядя в узкие зрачки высовывающей жало у его лица гадюки. – К тебе подбирается С-смерть, погубившая Длинных Клыков и опустошившая твоего брата.

– Я благодарен за предупреждение и подарок, почтенный Кинэб-Джосак. Захваченные тобой мягкотелые очень пригодились мне. – Йагг-Джин оттолкнул обескровленное тело и за волосы подтащил к тотему упирающуюся ногами связанную женщину. – Что еще сказала твоя воспитанница?

– С-смерть близко. Она жаждет напиться крови нашего юного с-собрата Лар-Джура, но до рассвета ей не удастся настичь его. А вот тебе с-стоит поберечься, если хочешь пережить ночь.

Шаман провел костяным ножом по горлу жертвы. Дымящиеся на деревянных столбах вокруг тотема пучки третьеглаза наполняли воздух терпким ароматом, погружающим тролля в полуявь-полусон.

– Ты говоришь о колдуне железошкурых. Я отрежу ему голову и засушу, сделав из врага раба. Хочешь помочь мне? Добудешь его оружие, сокрушающее старших лоа. Славу победителей разделим на двоих.

– Двое против одного? Бой не принесет чес-сти пред взором Отца, мой друг.

– Победа важнее чести на войне.

– Ты прав, – ухмыльнулся тонкими губами Кинэб-Джосак. – Да будет так, Йагг-Джин!

Туман расстилался над лесом на добрый километр, густой, будто обретший способность пари́ть кисель. Он то и дело выкидывал тонкие змееподобные щупальца в мою сторону. Спорю на что угодно, он меня чувствует.

В астрале заглушка воспринимается как здоровенный клубок из непрерывно движущихся жгутов, напоминающих гадюк в брачный период. Сотворенное черной магией облако выделяет тепло, точно за туманом стоит жаркая летняя ночь. Оно представляет собой обладающую разумом сущность, эдакое сплетение бесформенных духов.

Теневые бесследно сгинули в ловушке. Наружу не просочились эманации ужаса, характерные при столкновении с пожирающим их лоа. Заглушка она и есть заглушка, глушит все и вся. Вдобавок она, вполне вероятно, начнет тянуть из меня энергию. Что внутри проклятого тумана, известно только его создателю.

Уйти равнозначно провалу. Четвертый вард установлен в середине клубка. Попытать счастья в лагере Черного Копья? Зуб даю, над пятым вардом трясется Собиратель Костей.

Предыдущие энергетические узлы оберегали креатуры верховных шаманов Звездной Рыси и Длинных Клыков, разбитых под крепостью племен, охранники так себе из-за недостатка квалифицированных колдунов. Здесь же явно кто-то покруче. Аура у тумана змеиная – такая принадлежит шаману, наблюдавшему за боем возле Вала.

Лар-Джур наверняка соорудил защиту хитрее, не зря он учился у болотного отшельника. Хотя как знать. Ну-ка, понравится туману чистая айгата?

Взмахнув трезубцем, полоснул по облаку белым снарядом энергии. Взметнулись клочья тумана и за удар сердца легли друг на друга, латая прорыв. Бледный росчерк утонул во влажной серости, осветив колонноподобные силуэты то ли деревьев, то ли чудовищных тварей.

Ну и ситуация. Мало того что в тумане полно сюрпризов. Задержусь – подадут сигнал Лар-Джуру, сбежится орда. С шаманами, духами-охранниками и одержимыми воевать у меня айгаты не хватит.

Желательно хмарь ползучую развеять масштабным боевым заклятием, да откуда его взять? Алмазная Колесница туман полностью не снесет, максимум проложит дорогу. Нет, свитками разбрасываться – не наш метод.

Действовать нужно максимально быстро, чтобы синекожие не опомнились.

Нащупываю под одеждой ожерелье, отцепляю медальоны со знаками стихий Огня и Ветра. Подумав, хватаю дополнительно медальон Земли. Поэкспериментируем-с.

Вливаю айгату в каждый, бросаю подальше. Два медальона взрываются в воздухе. Ох, твою же! Передо мной стоит, опираясь о перевитые жгутами мышц руки, диковинный примат – четырехметровая пылающая глыба, обтянутая оранжево-красной слезающей обожженной кожей. Морда сползает с лицевых костей, обнажая скулы и острые желтые зубы, глазные яблоки болтаются в глазницах, белесые, едва не лопающиеся, и тем не менее в них светится злой разум. Над рожей растут загнутые вперед бычьи рога.

А я считал отталкивающим на вид Тортилыча. Да он по сравнению с этим симпатяга.

Дитя ветра куда приятнее внешне. Контуры призрачного тела обозначает слегка колеблющийся воздух, его присутствие подтверждает астральное чутье. По уровню айгаты сильфид не слабее старшего лоа, огненный вообще что-то с чем-то. Шестиглазый заполучил себе в слуги воплощенного лоа промежуточного уровня от старшего к старейшему.

Обезьян выпучил на меня зенки и взревел так, что волосы и плащ на мне заколебались от порыва обжигающего ветра. Заметка на будущее: в тайных операциях, требующих скрытности и тишины, примата не призывать. Активный больно, с цепи рвется, громкий.